Василий Михайлович и Елизавета Юльевна Зарубины. Семейная жизнь Бетти и Вардо.
Операция "Энормоз".
Несомненно, самым значительным профессиональным достижением супругов Зарубиных в период их пребывания в США стало информирование советского руководства о деятельности американской стороны по созданию атомного оружия. В дальнейшем эта операция получила название "Энормоз".
Все началось, как нередко бывает в разведке, с пустяка. Среди тех, кто помогал Елизавете Зарубиной, была русская эмигрантка Маргарита Ивановна Воронцова-Коненкова, супруга знаменитого скульптора. Коненковы жили в Америке уже 20 лет, и за эти годы муж Маргариты Ивановны создал целую портретную галерею выдающихся американских ученых и политических деятелей, в частности Альберта Эйнштейна. В результате между великим ученым и знаменитым скульптором завязалась дружба. Коненковы часто бывали в доме Эйнштейна, где познакомились со многими учеными-физиками, в том числе с Робертом Оппенгеймером, будущим "отцом" американской атомной бомбы.
Эйнштейн предпочитал говорить по-немецки, и переводчицей между ним и мужем всегда выступала Маргарита Ивановна. При первой же встрече она произвела на Эйнштейна неизгладимое впечатление, оставшееся у него на всю жизнь. Он посвящал ей свои стихи, писал письма, даже когда в 1945 году чета Коненковых вернулись в Советский Союз.
В разговорах с Маргаритой Ивановной Эйнштейн несколько раз упоминал о том, что стоит на пороге величайшего открытия, которое, может быть, приведет к наступлению на Земле вечного мира. Эти слова великого физика Коненкова передала Елизавете Зарубиной, и та порекомендовала ей поинтересоваться у Эйнштейна, в чем суть этого открытия, попросить изложить его в доступной для понимания обыкновенного человека форме и, может быть, что-нибудь нарисовать.
Коненкова так и поступила. Эйнштейн несколько раз довольно откровенно рассказывал ей, простой и бесконечно далекой от мира науки женщине, о сути своего открытия, приведшего к созданию атомной бомбы, сопровождая свои пояснения схематическими рисунками. Коненкова не могла взять их с собой, но цепкая память помогла ей впоследствии восстановить некоторые из этих набросков.
Не отставал от своего старшего друга и Роберт Оппенгеймер, который тоже кое-что рассказывал Коненковой. Иной раз ученые начинали спорить, и между ними завязывалась оживленная дискуссия на языке, понятном лишь физикам.
Зарубины поняли из всего этого только одно: речь идет о создании какого-то нового оружия небывалой мощности. На свой страх и риск, не имея на то прямых указаний Центра, они начали искать пути проникновения в окружение выдающихся ученых.
Знаешь сам - поделись с ближним.
По указанию Зарубина резидент советской разведки в Сан-Франциско через свою связную Китти Харрис, которая работала с Елизаветой Зарубиной еще в Германии, сумел разыскать в Калифорнии двух агентов, имевших выход на ближайшее окружение Оппенгеймера. В результате Елизавета Юльевна получила подробные данные на членов семьи и ближайших родственников талантливого ученого, известного своими левыми взглядами. Вскоре Зарубиной удалось познакомиться с супругой Оппенгеймера, Кэтрин, которая также симпатизировала Советскому Союзу.
Ветеран советской внешней разведки Павел Анатольевич Судоплатов в своих воспоминаниях писал: "Насколько я помню, Кэтрин Оппенгеймер не фигурировала в оперативных документах как источник информации, но мы работали через женщину, близкую к Оппенгеймеру, и, как мне кажется, этой женщиной была его жена".
Елизавета Зарубина сумела через Кэтрин убедить Оппенгеймера воздерживаться от публичного выражения своих политических взглядов и симпатий, чтобы не привлекать внимания сотрудников ФБР. Она также уговорила его поделиться имеющейся у него информацией с учеными, бежавшими от преследований нацистов, и допустить их к научной работе по созданию нового сверхоружия, если он получит подтверждение их антифашистских взглядов. Одним из таких ученых стал впоследствии Клаус Фукс, который и передал Советскому Союзу секрет атомной бомбы.
Через своего знакомого, беженца из Польши, Елизавета Зарубина вышла на другого выдающегося американского физика - Сцилларда, с помощью которого к разработке атомного проекта в США впоследствии были подключены агенты советской разведки. Позднее она склонила к сотрудничеству еще одного ученого - в прошлом самого молодого член-корреспондента Академии наук СССР Георгия Антоновича Гамова, который в 1934 году бежал в США. В Америке Гамов стал автором теории альфа-распада, выдвинул знаменитую гипотезу "горячей Вселенной" и сделал первый расчет генетического кода. Он преподавал в Джорджтаунском университете в Вашингтоне, а главное, руководил ежегодными семинарами по теоретической физике, обсуждал самые перспективные разработки с ведущими учеными, а те, в свою очередь, консультировались у него, показывали ему отчеты о своих опытах. Именно от Гамова Елизавете Зарубиной удалось получить общие характеристики ведущих американских ученых, узнать их настроения, отношение к созданию атомного оружия.
То, что делала Елизавета Юльевна, еще не было непосредственной разведкой в отношении так называемого "манхеттенского проекта", но уже было выходом на близкие подступы к нему.
"Смена караула".
Однако Зарубиным не удалось поработать над атомным проектом в полную силу: в конце 1944 года они были неожиданно отозваны в Москву. Василий Михайлович и Елизавета Юльевна терялись в догадках: они успешно выполняли поставленные перед ними задачи, создали перспективные заделы для дальнейшей работы, не было ни одного провала (кстати, ФБР узнало, что Елизавета Зарубина была разведчицей, лишь в 1945 году, и то после предательства шифровальщика Гузенко) - и вдруг такой неожиданный финал...
В настоящее время существуют три версии, объясняющие неожиданный отзыв разведчиков Зарубиных из США на родину в декабре 1944 года. Во-первых, как нередко бывает у талантливых людей, их недостатки являются продолжением их достоинств. По мнению некоторых бывших сотрудников нью-йоркской резидентуры военной поры, Василию Михайловичу, привыкшему к более активному поведению, было трудно сдерживать свою неуемную энергию. Дело доходило до того, что он сам начинал выполнять задания, с которыми вполне справились бы и рядовые сотрудники легальной резидентуры. Так, например, когда в Вашингтон прилетел нарком иностранных дел СССР Вячеслав Михайлович Молотов, Зарубин, будучи великолепным водителем, всегда сам садился за руль и возил главу советского внешнеполитического ведомства, как простой шофер (хотя в таком положении были и свои выгоды: можно было беседовать с наркомом с глазу на глаз). В результате деятельность Зарубина стала известна ФБР.
Во-вторых, как отмечают исследователи истории советской разведки военных лет, Зарубиных срочно отозвали в Москву для того, чтобы проверить выдвинутые в их адрес обвинения. Сверхбдительный сотрудник нью-йоркской резидентуры подполковник Миронов написал в Центр письмо, в котором утверждал, что Василий Зарубин и его жена завербованы агентами ФБР. Такой вывод подполковник сделал на основе негласного наблюдения, которое он вел за своим начальником, когда тот встречался с агентами и источниками информации. Проверка Зарубиных в Москве заняла полгода, и все обвинения, выдвинутые Мироновым, были отметены. Миронов же предстал перед судом за злостную клевету, и от тюрьмы его спасло лишь заключение судебно-психиатрической экспертизы, признавшей его невменяемым.
Наконец, в-третьих, в середине 40-х годов в разведке уже наступал новый этап - время охоты за атомными секретами, и на посту руководителя американской резидентуры нужен был человек, имеющий достаточно глубокие представления о проблемах современной науки и техники. Как говорится, требовалась "смена караула".
Национальный вопрос.
После благополучного окончания проверки в связи с доносом Миронова Василий Михайлович Зарубин был назначен заместителем начальника внешней разведки.
За достигнутые успехи на поприще нелегальной разведки в сентябре 1944 года он получил звание комиссара государственной безопасности третьего ранга, а 9 июля 1945 года постановлением Совета Народных Комиссаров СССР ему было присвоено звание генерал-майора государственной безопасности, что в советской разведке той поры встречалось крайне редко и означало признание заслуг Зарубина перед Родиной. За годы самоотверженной работы в разведке Василий Михайлович был награжден тремя орденами Красного Знамени, орденом Красной Звезды, многими медалями. Ему также был вручен нагрудный знак "Почетный сотрудник органов государственной безопасности".
В должности заместителя начальника внешней разведки Зарубин проработал около четырех лет и, как записано в его личном деле, вышел в запас по состоянию здоровья в 1948 году, в возрасте 54 лет. Несомненно, что на столь ранний уход из разведки высококлассного и всеми признанного профессионала, каким являлся Василий Михайлович, повлиял тот факт, что в 1946 году его супруга, Елизавета Юльевна Зарубина, работавшая в центральном аппарате советской разведки, без видимых на то причин была уволена в запас.
По воспоминаниям дочери Василия Зарубина, Зои Васильевны, ее отец очень переживал, когда узнал, что жену уволили из разведки лишь из-за ее национальности. Осознавая, чем обусловлено увольнение супруги, Василий Зарубин тем не менее добился приема у руководства внешней разведки, где резко заявил, что не понимает такого отношения к заслуженному работнику:
"Когда моя жена и спутница жизни выполняла оперативные задания наравне со мной, она была вам нужна, и тогда вы не обращали внимания на ее биографию и национальность".
Однако все оказалось бесполезным, и Елизавета Юльевна Зарубина была вынуждена завершить свою четвертьвековую службу в советской внешней разведке. Вскоре она, в совершенстве владеющая пятью иностранными языками, поступила на работу в Московский институт иностранных языков, где впоследствии стала деканом одного из факультетов и проработала в этой должности всю оставшуюся жизнь.
Побеждает сильнейший?
Оказавшись на пенсии, Василий Михайлович Зарубин возглавил федерацию тенниса спортивного общества "Динамо". Это поручение не было случайным: во внешней разведке Зарубин считался едва ли не сильнейшим теннисистом и очень любил эту динамичную и в то же время интеллектуальную игру. Однажды, будучи в своей первой спецкомандировке в Дании, он обыграл на корте самого датского короля. Когда же Зарубину намекнули, что он поступил недипломатично и мог бы уступить его величеству, он ответил, что в спорте, как и в жизни, побеждает сильнейший.
После кончины Сталина и расстрела Берии Василия Михайловича Зарубина стали часто приглашать в ЦК КПСС, где он писал объективные характеристики на сотрудников разведки, арестованных еще в конце 30-х годов и проведших многие годы в лагерях. В результате этой работы невинно осужденные люди были освобождены и полностью реабилитированы.
В 1967 году в связи с 50-летием органов государственной безопасности было принято решение о награждении наиболее заслуженных сотрудников разведки орденами, а некоторым из них планировалось присвоить звание Героя Советского Союза. В подготовленном списке первой стояла фамилия Василия Михайловича Зарубина. Однако когда список попал на утверждение к тогдашнему главному идеологу КПСС Михаилу Андреевичу Суслову, тот вычеркнул фамилию Зарубина, мотивируя это следующим образом: "Как человек такого возраста может быть Героем Советского Союза?" Василию Михайловичу в ту пору исполнилось 72 года. (Кстати, сам Суслов был дважды удостоен звания Героя Социалистического Труда соответственно в возрасте 60 и 70 лет.).
Во время торжественного заседания по случаю 50-летия органов госбезопасности именно Зарубин оказался в президиуме единственным из заслуженных сотрудников, кто пришел на работу в разведку еще в 20-е годы и кого не наградили в связи с юбилейной датой. Вопиющую ошибку исправили тихо, по-советски: вскоре на квартиру к Зарубиным приехал один из руководителей внешней разведки и от лица Президиума Верховного Совета СССР вручил Василию Михайловичу орден Ленина.
По воспоминаниям дочери Зарубина, когда Василий Михайлович в 1972 году скончался, попрощаться с ним пришел тогдашний Председатель КГБ СССР Юрий Владимирович Андропов. Он стоял в почетном карауле, потом подошел к родственникам покойного и сказал, что страна потеряла большого разведчика.
Но многие из тех, кто знал покойного и хотел бы с ним проститься, по оперативным соображениям не могли этого сделать.
Рядом.
Елизавета Зарубина пережила своего супруга на 15 лет и до последних дней своей жизни старалась никому не быть в тягость. В возрасте 87 лет она сама отправилась в аптеку за лекарствами, на Кутузовском проспекте вышла из автобуса, и в этот момент длинные полы ее пальто затянуло под передние колеса - Елизавета Юльевна попала под автобус. В больнице ей ампутировали ногу. Врач, проводивший операцию, сказал впоследствии ее родственникам, что не видел еще человека, который бы столь безропотно перенес такое тяжелое испытание.
14 мая 1987 года Елизаветы Юльевны Зарубиной не стало. С воинскими почестями она была похоронена рядом со своим супругом.
Так завершилась трудная, опасная, насыщенная разнообразными событиями семейная жизнь Бетти и Вардо - Василия Михайловича и Елизаветы Юльевны Зарубиных, выдающихся советских разведчиков-нелегалов 20-40-х годов.
