Кошмар.

- На что жалуемся? – спросил доктор.
– Сны, доктор.
– Сны? – доктор поднял как бы удивленно бровь. – А что за сны?
– Кошмары.
– Вот как? И какие же кошмары?
– Вообще-то один кошмар на самом деле. Все время один и тот же.
И он вздохнул.
– И что же вам снится в этом кошмаре? – участливо спросил доктор и даже наклонился вперед. Выражая, таким образом, свое внимание. За сто баксов в час и не так прогнешься, подумал пациент.
– Сидит коммунист и точит нож.
– Кто, простите?
– Коммунист.
– Да откуда же вы знаете, что коммунист? У него что, красный флаг – с серпом и молотом?
– Нет, доктор. У него только нож – и он его точит. Сволочь!
Пациент не удержался.
– Но почему коммунист? Откуда этот факт известен?
– Коммунист, доктор. Я точно знаю. Когда его вижу. Сука красная!
– Тихо, тихо, – сказал доктор. – Не нервничайте! Давайте поговорим про другое. Как у вас в личной жизни, в работе?
– Все хорошо, доктор. И личной жизни выше крыши, и денег хватает, вот в Думу в этом году пойду, проходное место дают в избирательном списке. В Лондон два раза в месяц летаю, домик прикупил в Испании. Бизнес растет, контракты подписываются. Жить бы и жить. Так нет, гандон этот красный – снится каждую ночь, падла!
– Спокойнее! Все под контролем. Мы с этим справимся. Назначим вам лекарство, процедуры, главное – не нервничайте…

Жена заснула. Он съел таблетку, прописанную доктором и провалился в сон.
И вновь оказался в лесу. На пне сидел Коммунист и точил нож. Время от времени он внимательно осматривал лезвие, даже осторожно пробовал его пальчиком. Каждый раз недовольно хмурился, садился поудобнее – и снова начинал аккуратно водить точильным камнем по полотну – «вжик-вжик, вжик-вжик, вжик-вжик».
– Доктор, сука!
Коммунист посмотрел на него, продолжая точить нож.
– Не помогла таблетка? – почти сочувственно спросил он.
– Нет, блядь! – рявкнул он.
– Ну, ничего, – сказал Коммунист. – Когда я закончу и приду тебя резать, снов ты больше видеть не будешь. Согласно диалектическому материализму.

В результате бомбардировки Дрездена авиацией союзников в феврале 1945 года погибли около 25 тысяч человек. К такому выводу после шести лет работы пришла комиссия немецких историков, созданная в 2004 году по настоянию городских властей, сообщает телеканал MDR. Официальный доклад комиссии был представлен в среду, 17 марта, после чего его выложили в открытый доступ в интернет.

По словам руководителя комиссии Рольфа-Дитера Мюллера (Rolf-Dieter Mueller), историки могут достоверно подтвердить гибель 18 тысяч человек. С учетом остальных имеющихся в их распоряжении свидетельств и документов, исследователи сделали вывод о том, что общее число жертв бомбардировки могло составить 25 тысяч человек.

Историки проанализировали кладбищенские реестры, записи актов гражданского состояния, судебные архивы — всего около 16 тысяч документов. Также были внимательно изучены многочисленные свидетельства очевидцев. Исследователи сравнили разрозненные данные, хранившиеся в немецких и зарубежных архивах.

Комиссия опровергла расхожее представление о том, что в результате бомбардировки и пожаров тела десятков тысяч жертв сгорели без следа. Кроме того, историки пришли к заключению, что широко распространенное утверждение о том, что в ходе бомбежки было убито множество немецких беженцев с востока, не соответствует действительности — число беженцев было невелико. Жертвами авиаудара, по данным историков, стали представители 20 национальностей. Среди погибших было много военнопленных и рабочих с востока.

Как отмечает MDR, выводы комиссии имеют очень важное значение. До сих пор не существовало единого мнения по вопросу о числе погибших: назывались цифры от 10 тысяч до полумиллиона. Бомбардировка Дрездена активно использовалась неонацистами и ультраправыми в пропагандистских целях. На протяжении нескольких лет неонацисты устраивают ежегодный траурный марш в память о жертвах авиаудара. В 2010 году, в 65 годовщину бомбардировки, марш был сорван сторонниками левых организаций

Организация Североатлантического договора отвергла предложенный Россией план активизации борьбы с производством наркотиков в Афганистане и сокращения площади посевов опиумного мака, мотивировав это заботой о доходах местного населения.

В среду глава Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков (ФСКН) Виктор Иванов на заседании совета Россия-НАТО предложил расширить мандат Международных сил по содействию безопасности в Афганистане правом уничтожать посевы опиумного мака. Однако стороны к взаимопониманию не пришли.

По словам официального представителя альянса Джеймса Аппатурая, слова которого приводит Reuters, «НАТО не может оказаться в ситуации, когда у людей, которые живут во второй по уровню бедности стране мире, отберут единственный источник доходов, не предложив им взамен никакой альтернативы».

При этом, сказал Аппатурай, альянс все-таки понимает российскую озабоченность, учитывая, что в стране насчитывается уже 200 тыс. героиновых и морфинных наркоманов. «Мы разделяем точку зрения о необходимости борьбы. Но есть некоторое различие во взглядах. Из Москвы мы слышим много призывов к искоренению. Афганское же правительство пока считает, что искоренение, в частности, путем опрыскивания с воздуха — это не решение», — добавил он.

«У нас в Афганистане 120 тыс. человек ведут борьбу с повстанцами, и это самый эффективный путь решения проблемы наркотиков», — сказали в НАТО, отметив, что все еще ждут ответа России на призыв оказать материально-техническую помощь в проводимой Западом афганской военной кампании.

Согласно обнародованному осенью прошлого года докладу управления ООН по наркотикам и преступности (УНПООН), российские наркоманы потребляют 20% от общего объема произведенного в Афганистане героина, России же удается перехватывать лишь 4%. «Спрос на афганский героин в России значительно возрос, страна стала в большей степени пунктом доставки, а не транзитной площадкой», — констатировали эксперты.

По данным ООН, за последние десять лет их стало в десять раз больше. От наркотиков в России ежегодно умирает больше людей (30-40 тыс.), чем погибло за все время присутствия советских войск в Афганистане. Россия неоднократно критиковала НАТО и США за недостаточные, по ее мнению, усилия международной коалиции по борьбе с маковыми плантациями в Афганистане.

-- Как вы думаете -- Сталин был хороший или плохой? Вот хороший или плохой, а? -- спрашивают у меня.

-- Сталин -- это тот парень, который курил трубку и пил вино. -- отвечаю я, усмехаясь чему-то своему. -- При нём победили Гитлера и придумали Буратино.

Дело в том, что подобный вопрос немедленно воскрешает в моей памяти далёкий февральский вечер 1945 года в Крыму. Я, в ту пору молодой учёный-антиоккультист, был приглашен на одно из афтопати союзников. Стоя с коньяком в окружении разнообразных дипломатов, шпионов, мнящих себя журналистами, и журналистов, мнящих себя шпионами, я внимательно наблюдал за посмеивающейся троицей победителей. Рядом со мною кто-то вздохнул и произнес: "Я не понимаю, как они могут беседовать с этим палачом народов".

Я обернулся. Говоривший был смугл и очкаст -- позже я неоднократно ездил к нему в бомбейский университет для обмена опытом.

-- Вы сами понимаете, голубчик, что я не готов поддерживать разговор о своём лидере в таком тоне. -- ответил я.

-- Причём тут ваш лидер? -- удивился индус. -- Я про Черчилля.

Я тоже удивился: о Черчилле я знал лишь, что это дядька, который курит сигары, пьет коньяк и воспитывает бульдога, а также -- что при нём победили Гитлера и придумали Винни-Пуха.

Но доктор рассказал мне, что реальный Черчилль несколько шире своего образа. Он сообщил мне о недавнем голоде в Бенгалии (1943), в ходе которого погибло от 1,5 до 2,5 млн человек -- а британские власти мешали голодающим бежать в более благополучные районы. "Когда Черчилль в начале века стал замминистра по делам колоний, Империя перестала публиковать данные о жертвах голода. А ведь при нём только у нас в Индии было несколько голодоморов -- миллионы погибли, до 80 миллионов людей голодали, -- рассказывал доктор Кумар. -- Но он же начал с крови невинных, ему не привыкать".

Он говорил, и реальная, uncut version Черчилля вставала передо мною в полный рост. Свою карьеру молодой аристократ начал с подавления восстания Хосе Марти на Кубе и карательных операций в Судане -- против латиносов и негров, не сделавших ему ничего дурного. Затем участвовал в геноциде буров. Затем, как мог, душил ирландцев, сомалийцев, родезийцев и индусов. Ныряя и выныривая из власти, он сгонял с земли голодных кенийцев, высылал английских беспризорников тысячами в австралийские трудовые колонии, бомбил беженцев в Дрездене, носился с проектом стерилизации 100 тыс "неполноценных" соотечественников и заключения их в особые концлагеря, и прочая, и прочая. "А знаете, что он сказал про нас, индусов? "Тупая раса, спасаемая только своим размножением от судьбы, которую она заслужила" -- прочел по памяти доктор. И объяснил, что за судьбу Черчилль имел в виду, процитировав обращение политика от 1937 года: "Я не считаю, что по отношению к аборигенам Австралии была совершена несправедливость -- более мудрая, более чистая раса пришла и заняла их место".

-- Черчилль и его империя грабят полмиллиарда человек, уродуют завоеванные страны, убивают миллионами, вырезают цвет местных наций -- а вы все думаете, что это милый хитроватый дядька в цилиндре. -- с горечью закончил доктор Кумар. -- вот увидите, через год он снова объявит вас дьяволами и постарается изолировать от мира. А лет через 50 в честь победы над Гитлером ему в Лондоне поставят памятник -- ему и Рузвельту, может -- а вашего дядю Джо к тому времени уже забудут. И никто не осудит преступления черчиллизма. Все будут думать, что он же победил немцев -- разве можно припоминать ему всё остальное?

Мы расставались в тот вечер в молчании.

...В сущности, это всё, что я хочу сказать о генералиссимусе Сталине.

P.S.

Уважаемых Читателей, полагающих, что автор путем Жалкого Передергивания Фактов пытается выразить своё Поклонение Кровавому Убийце, я попрошу перечитывать текст до тех пор, покуда написанное в их голове отделится от торопливо воображённого

взято отсюда : http://ab-pokoj.livejournal.com/

Вот если вдуматься, дедушка с бабушкой (земля им пухом) - 2 человека, детей 5-ро, внуков 12, правнуков уже 4-ро... и это только начало, т.к. я один из старших внуков ))))

Я вот лично хочу троих детей... но это хочу как проявится - жизнь покажет...

Выход один - менять подход к демографическому кризису с бюрократической стороны (ура, увеличили пособие по беременности на 1000 рублей)... а давали бы что-то сурьёзное (хотя да, материнский капитал достаточно весомый аргумент, но далеко не достаточный)...

Владимир Мамонтов: Про Сталина
31 марта 2010, 09::00

Когда мы жили в маленьком доме, где полы были крашены коричневой краской в десять слоев, а печь топилась углем, у нас на стене висел портрет Сталина. Это был чугунный барельеф. Он висел рядом с репродуктором-тарелкой.
Такой же черный, тяжелый.
Выражение его лица было неуловимей Джоконды. Мандельштам писал про Сталина:
«Он улыбается улыбкою жнеца». Сильная строка.
Поэтам тех извилистых лет Сталин, кстати, часто виделся в земном, крестьянском антураже. У Пастернака:
И смех у завалин,
И мысль от сохи,
И Ленин, и Сталин,
И эти стихи.
У нашего дома тоже была завалинка, засыпанная шлаком. Были сени. В сенях стояла бочка с квашеной капустой, и Сталин, когда его разоблачили и согнали со стены, капусту прижимал, символично служил гнетом.
Куда он делся, когда мы переехали в новую квартиру, я не знаю: наверное, его бросили, и он где-то ржавеет, улыбаясь.
Готовясь к тому переезду, мы паковали книги. Мать перевязывала бечевкой собрание сочинений Сталина, а я спрашивал: мам, зачем? Ведь культ разоблачили! Мама вязала узел и говорила: что ж теперь, книжки выбрасывать?
Я потом не раз открывал эти книги – отлично изданные, коричневые, в цвет наших полов, с обрезом и шнурками-закладками. У них были склеены страницы – их до меня никто сроду не листал.
От того, чтобы злобиться на революцию, индустриализацию и даже жестокую войну, меня всегда удерживало вот какое размышление: если бы не революция, идустриализация и война, меня бы не было. Не сложилась бы причудливая комбинация переселения, рабфака, хетагуровского движения, поисков фронтовиками лучшей доли в далеких краях и т.д., которая привела меня в роддом на улице Тигровой. Эгоистично так рассуждать, зная, сколько народу погибло, обеспечивая извилистый ход моей судьбы. Но я теперь не хочу вынимать из собственной истории ни части, ни кирпичика, ни скрепы. Из какого-то суеверия, что ли. Мать же книги не выбрасывала.
В моей первой «Родной речи» еще были вычеркнутые фамилии. Тогда учебники служили по много лет, а люди – нет. Однажды в класс приходила учительница – чуть более строгая, чем обычно. И говорила: «Откройте учебник на странице пятнадцать. Ручки взяли. Умокните перо. Зачеркивайте строчку шестую сверху. «Рука Победы» оставляем. Дальше зачеркиваем». «Мариванна, «Сталина рука» зачеркиваем?» «Да, да!» И еще несколько лет сквозь толстый, чернильный, фиолетовый зачерк школярского забвения проступали «Бер…», «…лин». Во втором полугодии пришли новенькие «Родные речи». А эту попросили сдать. Потом старые учебники в железном ящике сожгли на заднем дворе.
А вечером к нам в домик приходили гости. Солистка филармонии Клавдия Николаевна оправляла кружевной воротник и волнующим грудным голосом пела «Сероглазого короля» на слова Ахматовой. Браво, браво – кричали все. А два друга Ивана – Степаныч и Георгиевич − молчали да крякали, закусывая желтый китайский коньяк «Чурин». Лудили басы, как они выражались. А потом, переглянувшись, как гаркнут:
Ну-ка, товарищи, грянем застольную
Выше стаканы с вином,
Выпьем за Родину нашу привольную,
Выпьем и снова нальем.

Выпьем за русскую удаль кипучую,
За богатырский народ!
Выпьем за армию нашу могучую,
Выпьем за доблестный флот!

Встанем, товарищи, выпьем за гвардию,
Равной ей в мужестве нет.
Тост наш за Сталина! Тост наш за партию!
Тост наш за знамя побед!

Они пели и не знали, а это слова Арсения Тарковского. Отца автора «Зеркала». Ручки взяли. Умокнули.
Я думаю, Лужков уперся с этими билбордами вот почему (помимо возрастного упрямства). Ему кажется, что десять портретов Сталина противостоят какой-то несправедливости. Какому-то ощущаемому и мной предательству – не Сталина, нет. Может, я, не настаивая на беспрекословном снятии этих плакатов, боюсь стереть воспоминание о матери, которая тщательно связывала нечитанные томики его статей? Забыть залихватские песни Иванов-фронтовиков, которых давно нет на свете. Стереть Тарковского, провидел он или заблуждался. Вычеркнуть наивную арифметику Вертинского, который, грассируя, восклицал:
Чуть седой, как серебряный тополь,
Он стоит, принимая парад.
Сколько стоил ему Севастополь?
Сколько стоил ему Сталинград?

Кому это «ему» кажется чудовищным, я отвечу: садись, дружище, в машину времени. Отправляйся в те годы. Там или борись, будь смелее и умнее Вертинского, Пастернака и Ахматовой вместе взятых. Или примирись, дело твоей совести. Отсюда бороться с тогдашними – пустое. Не доблесть.
Меня изо всех сил убеждают, что Сталин − кровавый палач. Добил Троцкого. А Троцкий что – не кровавый, не палач? Чтобы мне легче верилось, прибавляют и прибавляют количество репрессированных: думаешь, их миллион? Пять миллионов! Да мне и одного замученного достаточно, слезинки ребенка достаточно, чтобы все про моральные качества отцов народов той эпохи понимать.
Понимаю и тех, для кого все эти рассуждения пусты, кощунственны и опасны, потому что у них в семье есть погибшие и пострадавшие в лагерях. Я не могу быть объективен. Они – тем более.
Следом идет вообще другое поколение.
Оно ничего этого не чувствует, и хрен ему объяснишь. Оно не хочет слышать. Оно считает в уме быстрее, чем моя мама на арифмометре: мы повесим эти чертовы плакаты, а западники навесят нам тоталитаризм, инвестиции потом не заманишь, куда ни поедешь, везде вынырнет Глюксман, будет глаза колоть: вы смотрите на мир через сталинские очки. Ветеранам не плакаты нужны, а новые квартиры (это в точку). Они, а не Сталин, отстояли страну (сто процентов). Милости просим, союзники, на Красную площадь, на Парад Победы (пусть идут с квадратными жестяными банками из-под ветчины, мы потом в таких еще до-о-олго масло подсолнечное хранили). Где были союзники, когда с Тынисмяги нашего Бронзового солдата выставляли? Не дозваться их было. Они все высчитывали, равен ли Сталин Гитлеру. Это про них Тарантино снял «Бесславных ублюдков» − только не все поняли.
Знаю эту манеру: сначала покайся и признай, что Сталин равен Гитлеру. Потом окажутся равны фашист и мой отец, человек небезупречный, чего уж там. Но солдатский орден Красной звезды заработавший. Поющие Иваны равны гитлеровцам. Ибо, освобождая, не несли свободы – нам уже это объясняли. И миллионы павших за правое дело мало-помалу окажутся равны погибшим за неправое. Когда-нибудь потом серая слизь давности их и вправду уравняет. Кто был прав – троянцы или греки? Но это уж без меня.
Я, кстати, все еще помню чугунный барельеф Сталина ровно потому, что куча наивных и прекраснодушных, а также корыстных и малоприятных людей, в благие намерения которых я нисколечко не верю, давно и усиленно требуют его забыть. Не хочу вычеркивать, потому что надо мной стоят строгими учителями: Вычеркни! Вычеркни! Вычеркни!
А вот не буду.

На главной площади страны,
невдалеке от Спасской башни,
под сенью каменной стены
лежит в могиле вождь вчерашний.

Над местом, где закопан он
без ритуалов и рыданий,
нет наклонившихся знамен
и нет скорбящих изваяний,

ни обелиска, ни креста,
ни караульного солдата —
лишь только голая плита
и две решающие даты,

да чья-то женская рука
с томящей нежностью и силой
два безымянные цветка
к его надгробью положила.

Мне строки Ярослава Смелякова и иных поэтов, приведенные здесь и не процитированные, дороги тем, что заставляют лучше понять тот страшный мир, из которого все мы выползли, как из змеиной шкуры – с репрессиями, миллионами погибших, славословиями и страхами, мужеством и слабодушием. Я вовсе не думаю, что «где Сталин – там свобода, мир и величие Земли», даже если это написала Анна Ахматова.

Я ведь и другие стихи ее знаю.

И эти забывать не хочу.

Вот и думайте, блин!
Lech Kaczyński – президент Польши
Maria Kaczyńska – жена президента
Ryszard Kaczorowski – президент Польши с 19 июля 1989 по 22 декабря 1990
Jerzy Szmajdziński – министр обороны
Władysław Stasiak – глава Национального бюро безопасности с 24 августа 2006 по 8 августа 2007
Aleksander Szczygło – глава Национального бюро безопасности
Paweł Wypych – бывший заместитель министра труда и социального страхования
Mariusz Handzlik – государственный секретарь
Andrzej Kremer – заместитель министра иностранных дел
Franciszek Gągor – начальник Генерального штаба, генерал
Andrzej Przewoźnik – польский историк, государственный деятель
Grzeogrz Dolniak – заместитель Председателя Парламентской фракции “Гражданская платформа”
Przemysław Gosiewski – депутат Парламента, член Совета министров и заместитель премьер-министра в правительстве Ярослава Качиньского
Zbigniew Wassermann – польский политик, юрист, прокурор, министр в 2005-2007 годах, член совета министров в правительстве Казимежа Марцинкевича и правительства Ярослава Качиньского
Janusz Kochanowski – комиссар ЕС по вопросам защиты гражданских прав Республики Польша – польский омбудсмен.
Sławomir Skrzypek – президент Национального банка
Janusz Kurtyka – историк
Tadeusz Płoski – польский католический священник

Без жалости и сожаления!

Разбились самые матерые во всей Польше враги России , ее Народа. Замечу , летели они на праздник поимения гешефта от аферы Катыни (спьяну Борька Пьяница рассказал прилюдно , что мол кровавое НКВД убило польских офицеров, до этого Мишка Меченый сдал полякам фальсифицированные материалы) – позорную и бесстыдную фальсификацию.
Мало того , шляхта проявило наглое и демонстративное неуважение !!! Самолет четырежды (!!!) заходил на посадку в условиях сильного тумана. За это время летчикам неоднократно предлагались на выбор аэродромы в Минске и Москве. Но выбран был самоубийственный вариант посадки вслепую. Почему? Для меня несомненно, что “кичливые ляхи”, по выражению Пушкина, хотели всеми силами избежать протокольных встреч с ненавистным руководством Белоруссии и России. Правду говорят , гордость – страшный грех, и даже, как видим, может быть опасна для жизни.

Заявление ТАСС от 13 апреля 1990 года.
“Выявленные архивные материалы в своей совокупности позволяют сделать вывод о непосредственной ответственности за злодеяния в катынском лесу Берии, Меркулова и их подручных.

Советская сторона, выражая глубокое сожаление в связи с катынской трагедией, заявляет, что она представляет одно из тяжких преступлений сталинизма.”

В тот же день Горбачев передал первые копии документов Ярузельскому.

Заявление ТАСС от 13 апреля 1990 года.

“Выявленные архивные материалы в своей совокупности позволяют сделать вывод о непосредственной ответственности за злодеяния в катынском лесу Берии, Меркулова и их подручных.

Советская сторона, выражая глубокое сожаление в связи с катынской трагедией, заявляет, что она представляет одно из тяжких преступлений сталинизма.”
В тот же день Горбачев передал первые копии документов Ярузельскому.

все что связано с мишаней меченым и борькой-пъяницей - все их действия - это уничтожение моей страны... и это был один из выстрелов в мою страну... ПОЧЕМУ Я ДОЛЖЕН СОЖАЛЕТЬ О ПРАВИТЕЛЬСТВЕ ВРАЖДЕБНОЙ МНЕ СТРАНЫ?

ну и про Катынь лучше меня скажет Ю.Мухин http://www.ymuhin.ru/?q=node/130
и он же о сегодняшних событиях http://ymuhin.ru/?q=node/326

Но белые пятна имеются не только в мотивировке. В рамках небольшой заметки можно бегло пробежаться по доказательной базе. Катынский лес был излюбленным местом отдыха жителей Смоленска, там пасли скот, заготовляли дрова, там был пионерлагерь наконец, и скрытно расстреливать там людей было весьма проблематично. С захватом же Смоленска немецкими оккупантами, лес стал охраняться усиленными патрулями, во многих местах появились надписи, предупреждавшие, что лица, входящие в лес без особого пропуска, подлежат расстрелу на месте. В местах захоронений и эксгумированных телах найдены пули и гильзы только немецкого производства. Вынесение смертных приговоров польским военнопленным весной 1940 года инкриминируется «тройкам НКВД», окончательно упраздненным в 1938 году. Желающие могут подробно ознакомится с материалами в сети (ссылка1, ссылка2, ссылка3, ссылка4).

Но дело даже не в этом. Допустим, что наша вина за Катынь доказана. Однако это не является необходимым и достаточным основанием для внешнеполитических покаяний. Внешняя политика – это не отношения с соседями по коммуналке. В демократическом обществе власть избирается народом, чтобы блюсти его интересы. Если это требует внешнеполитического вранья и цинизма – ну что ж, это не самое страшное что может произойти. Можно поучиться у американцев –кто слышал о извинениях за ядерные бомбардировки Японии и варварское уничтожение городов Германии, за массовое истребление немецких военнопленных? Опять же, в истории и политике не бывает невиновных. Вот польская газета «Речь Посполитая» вслед за польским премьером Туском вещает, что «для Польши важен каждый расстрелянный». А для нас? А кто заморил в 20-е годы в Тухольском лагере 8 000 наших? Не поляки? Вот воспоминания одного красноармейца из польского лагеря смерти: «Вместе с другими пленными были отправлены в лагерь Тухоли. Там лежали раненые, не перевязанные по целым неделям, на их ранах завелись черви. Многие из раненых умирали, каждый день хоронили по 30-35 чел. Раненые лежали в холодных бараках без пищи и медикаментов”. За это не надо каяться?!

Извиняться нам не за что. Давайте тогда извиняться и за разбившегося под Смоленском польского президента. Да заодно и за разбитых в 1654 году под Смоленском поляках. Хотя можно просто сказать – «Мы тут не при чем. Просто места тут для поляков – гиблые! »

отсуда : http://ecolive.livejournal.com/#asset-ecolive-5925